«На мой взгляд, изменения связаны с тем, что любые классификации должны быть приближены к реальной жизни, то есть в реальности сегодня люди стали гораздо более активными, продолжительность их профессиональной деятельности возрастает, и классификация должна отражать то, как это происходит в реальности. Сегодня человек, если после 40 приходит, чтобы устроиться на работу, часто на него смотрят настороженно. И вот, такие изменения они как раз призваны поменять точку зрения, сказать о том, что не всё потеряно, что есть определённая перспектива. С другой стороны, конечно, здесь могут возникнуть конфликты с точки зрения человека, который сейчас вступил в возраст 40–45 лет, и для него снова оказаться в периоде молодости – это повышенные требования к себе. И им нужно как будто бы соответствовать», – доцент кафедры возрастной и педагогической психологии УрФУ Рустам Муслумов.
«Насколько работодатель сможет под это подстроиться, насколько это сможет изменить взгляд системы здравоохранения – это, конечно, большой вопрос, потому что отчасти это как будто снимает с государства, с Министерства здравоохранения ответственность, то есть вы ещё молодые, вы должны самостоятельно следить за своим здоровьем. И как будто определённые требования могут смягчаться. Если мы сейчас говорим про то, что мы продлеваем период молодости, может ли это повлиять на то, что и период старости отодвинется немного дальше. И пенсионный возраст может тоже немного увеличиться, наверное, время покажет, что произойдёт в реальности, но такой риск, конечно, возможен», – прокомментировал Рустам Муслумов.
